Близнецы
А ты как всегда боялась
И мне не давала руку.
Напрасно, ведь я не кусаюсь
И не доверяю звуку
Колёс на дневном асфальте.
Рисунки на тонкой коже
Заметны, когда ты в платье.
Мы как близнецы похожи.
Как братья, одной мы крови,
Вся разность, она лишь в метках,
И в памяти нежных ладоней.
Одно сердце в наших клетках.
Но ты покланяешься Солнцу,
А я ухожу на Запад.
Потом кто-то скажет: «Безумцы.
Они не умели плакать».
* * *
Мне, наверное, надо быть проще,
Чуть выше, стройней чуть, короче
Изъясняться, не махать руками
И не резать бумагу стихами.
Как японский мастер узором,
Заполняют памяти факты,
Занимают углы твои маски.
Я меняю себя не на франки.
Всё сложней – не клюют на улыбки.
Пожеланья удачи – а толку?!
Мне концертные записи скрипки
Помогают не спиться – и только.
Ты стоишь с огоньком у подъезда,
В темноте, у чужого жилища.
Жаль, что я к тебе не приеду
Даже пере-мешав все лица.
Даже пере-летев три моря
Я тебя не забуду. Но ближе
Я не стану. А ты спокойно
Как всегда гасишь свет и на крышу.
Недосказанной сказкой заливов
И неровных пустынных улиц
Нам остался назавтра выдох,
Перебитый вчерашней пулей.
Резкая я
С оглядкой на время
С поправкой на возраст
Сказать полуправду
И взгляды смешать.
Избитая тема
Заброшенный Моцарт
Удача – в награду
А мне наплевать.
Я лезвием острым
Пройдусь по проспекту
Смету полувзглядом,
Ухмылкой – в сердца.
Я выдохну жёстко,
Верна своей секте,
На лицах прохожих
Не встретив Лица.
НЕ-Казанова
Называют счастливцем
И что ж?
Мне везет, как трехногой собаке
Не ношу я за пазухой нож
Берегу «на потом», для драки.
Казановой зовут – неспроста?..
Только сердце изорвано в клочья
Я азартно считаю до ста
С одиночеством сплю этой ночью.
Забегают по делу и так…
Рассекают по лбу, как на спор.
Каждый раз с острием их атак
Я всхожу на новый костёр.
Девочки-анечки
Девочки-анечки мучают бережно
Тебя, меня не касаясь и пальчиком
Склеивать сладко напитком из вереска
Губы, чтоб после остаться при мальчиках.
Солнечной пылью дыши – не надышишься.
Смотришь в их сторону, ловишь урывками
Фразы тебе-не тебе набалконные
Голову можно сломать над улыбками
Девочек-анечек. Нежно и трепетно
Любишь, касаясь усталыми пальцами
Лба, повторяя «наверно, не надо мне
Больше пытаться»
И снова пытаешь случайных прохожих
«как Вас зовут? Вы на Мерлин похожи…» -
«Аня» - «Боже мой, боже…»
Эгоистическое
Я неустроен. Милый мальчик,
Ажурно замотавшись шарфом,
Я замотался в днях весенних,
Истерику представил фарсом.
Я предоставлен сам себе.
Отдавшись синеглазой тени,
Я потерялся в сентябре,
Отравлен дымом от сомнений.
Я примирён с тобой, стеклянной,
«Сдувать пылинки, не ронять»…
С собою, женственно-жеманной
И с миром, что мне не понять.
Джульетте
Я твой бортовой самописец, Джульетта,
Когда ты, пьянея, идёшь по проспекту,
Когда ты влюблено мне шепчешь: «Вот это…»
Я память твоя, дорогая Джульетта.
Когда ты вплетаешь в венки незабудки,
Готов я остаться безумным навеки.
Роса золотая с рассветом, малютка,
Накроет твои сном сомкнутые веки.
Дыханье твоё так младенчески сладко,
Спокойно, как полдень в соборе Вероны…
Я в небо смотрю, пав при Аустерлице.
Люблю. Навсегда.
Твой навеки.
Ромео.
* * *
стеклянное дыханье ломала криком,
крошила по стенам в твои уши.
Сбивалась, снова начинала:
«Ты послушай меня, послушай!»
и мерзкий кофе, давно остывший,
и прах сигареты, наполовину
в прозрачной пепельнице истлевшей,
обрушивали молчанья лавину.
В моей холодной квартире пусто,
Так глухо, как может быть только у мёртвых.
Любовь моя – садо-мазо-искусство –
Отчаянным выдохом рвётся из лёгких.
А завтра ты всё-таки мне ответишь
Сквозь треск сухой в телефонной трубке.
Ведь дочери Лесбоса, ты это помнишь,
Так трепетно-нежно целуются в губки…
На улице «минус», а в Греции лето
И, может быть, яркие апельсины.
Я лбом прислоняюсь к окну и рисую
Из мифов античных картины.
Квест
На ладонях белый порошок
Мы играем в наркоманов – это мел.
На твоем окне немой цветок
Зацвести ни разу не сумел.
На ладони капля красным жжет
Для самоубийц зимой игра.
Кто не любит, тот и не поёт.
Наше завтра будет, как вчера.
На горячий лоб клади ладонь -
Он тобою бредит третий день;
Выплавляя крест, тушу огонь
И качусь игрой в густую тень.